После границы долго петляли по очень плохой дороге, а затем ехали непосредственно по лесу.

Сначала Роман пытался идти по следам автомобиля, извилистым, как капиллярные линии. Но быстро понял, что только уходит в сторону от основного направления. Если автомобиль, суть субъект катящийся, мог себе позволить объезд в пару десятков километров, то для Романа, суть субъекта шагающего, это была недопустимая роскошь. Он и так, после всех мытарств, чувствовал некоторую неуверенность перед неизбежными тридцатью километрами. А уж дополнительные двадцать, да еще по этим мезозойским дебрям, вообще казались чем-то нереальным.

Конечно, можно было понадеяться, что, достигнув дороги, он сумеет остановить машину. Но против явного плюса имелись не менее явные минусы.

Во-первых, в эдакой глухомани, да по эдакой дороге хорошо, если за целый день кто-нибудь проедет. То есть можно угробить полдня, если не день, впустую.

Во-вторых, этим «кто-нибудь» мог быть кто угодно, от плохого до очень плохого человека. «Вальтер» в кармане давал некоторую уверенность при разрешении предвиденной ситуации, но, во-первых, Роману надоело убивать кого ни попадя, во-вторых, это несло лишние осложнения.

В-третьих, ему пока вообще не стоило выходить к местам обитания людей. Тут хоть и многоверстное безмолвие, но, Роман был уверен, все друг друга знают и поддерживают связь. Человек – животное общественное, оно должно сообщаться с себе подобными. Хотя бы из самой простой потребности – чтобы выжить. Поэтому, покажись Роман на глаза какому-нибудь местному «кому-бы-то-ни-было», можно было не сомневаться, что очень скоро о чужаке, блуждающем по лесу, станет известно всей округе.

В-четвертых, он торопился.

Исходя из всех этих минусов, которые в конце концов и перевесили единственный, хоть и жирный, плюс, Роман определил наикратчайший путь, сошел с едва заметной лесной колеи и двинулся напрямки.

Примерно через полчаса он начал раскаиваться в своем решении, поскольку «напрямки» означало напролом, наобум и «на кой черт я вообще сюда пошел?». Но бежать назад, искать лесной тракт было поздно, да и не было никакой уверенности в том, что он найдется, поэтому Роман двигался вперед и тихо матерился, когда впереди оказывался очередной мини-каньон или микротерек.

Порой, чувствуя, что ноги не идут, а запас матерных слов истощился, он присаживался на толстобокий валун или поваленное бурей дерево, доставал из кармана галетку, плитку шоколада и коротко перекусывал, потягивая из фляги поистине живую воду.

Попутно он пытался дозвониться до Метека. Пока все его попытки, довольно многочисленные, результатов не дали. Видимо, из-за сложности рельефа и удаленности ближайшего ретранслятора. Однако попыток Роман не оставлял и, пройдя очередной отрезок пути, снова принимался названивать жизнерадостному блондину.

Связаться с Метеком удалось на одной из вершин, куда Роман вскарабкался на пределе сил. Упав на спину, он минут десять лежал без движения. Но, несмотря на желание закрыть глаза и погрузиться в сон, заставил себя достать телефон и набрать номер.

На этот раз обычного срыва не произошло. Послышались долгие гудки. Роман, забыв об усталости, сел, прижал трубку плотнее.

– Так? – послышался осторожный голос.

– Метек, это я, – сказал Роман.

– Роман? – узнал поляк.

– Он самый.

– Витам, колега! [16]

Тон Метека порадовал. Свеж, бодр, готов к сотрудничеству. То, что требовалось Роману.

– Здравствуй, Метек.

– Я тебе нужен? – догадливо спросил тот.

– Очень.

– Внимательно тебя слушаю.

– Первое. Выясни, где точно находится пансионат «Old owl».

– «Старая… сова»? – уточнил Метек.

– Да. Но название именно английское. Место гористое, недалеко от украинской границы. Ночью нам с тобой надо туда наведаться.

– Понял тебя, Роман. Что еще?

– К вечеру я переправлюсь через границу где-то в районе Пшемысля. Только южнее. Надо, чтобы ты ждал меня там. Точно место сообщу дополнительно.

– Добже.

– Машина должна быть с высокой проходимостью. Но с тихим двигателем.

– Разумем.

– И захвати что-нибудь огнестрельное. Очень желательно с глушителем.

– То не проблема.

– Тогда все. До вечера.

– До вечера.

Коротенький разговор, а сколько он внушил оптимизма. Даже усталость отступила. Правда, Дубинин говорил, что Метек человек надежный. Но пока сам не убедишься, уверенности нет, это правило старое, как мир. Теперь же Роман видел, что намеченный им план имеет вполне осуществимую перспективу. Главное теперь – добраться до границы. Как ее преодолеть? Да взять и перейти. Желательно там, где ее образует река или каменистый участок. Конечно, могут остаться какие-то следы, и на границе поднимут тревогу. Но, во-первых, украинская сторона на польской территории проводить поиски не сможет. То есть одна половина границы не грозила погоней и арестом. А во-вторых, пока поляки организуют поиски, Роман уже будет далеко – для того и требовался Метек с машиной.

То есть вся надежда на Метека. Если он подкачает, то Роману светит, как минимум, польская каталажка. А уж что начнется после – лучше не думать.

15 июня, 15.30

Передохнув, Роман спустился с очередного холма (сколько их было!) и двинулся в направлении видневшейся в полукилометре лиственной чащи.

Но когда подошел ближе, понял, что за чащу принял густые заросли из ольхи, ивы и тополя, окружившие плотной стеной небольшое круглое озерцо.

Озерцо было хорошеньким, точно нарисованным. Зеркальная голубая гладь, задумчивый камыш, белые уточки у дальнего берега.

Стоп! Почему утки белые?

Насколько знал фауну Роман, белые утки в дикой природе не водятся. Они больше пегие, серые, коричневые, всякие там пестрые, но только не белые.

Значит, по озеру плавали утки домашние. А раз так, где-то поблизости есть жилье. Утки – не коровы, далеко от дома пастись не уходят.

То обстоятельство, что рядом может оказаться хутор или даже деревня, заставило Романа задуматься. До этого времени ему люди не встречались. От веселой полянки он отошел более чем на двадцать километров. Можно предположить, что если даже туда и слетелись соратники погибших, то ни разобрать завалы, ни установить пропажу пленника и дать сигнал у них быстро не получится. А значит, если Роман выйдет к людям, то ему не грозит немедленное пленение. В конце концов, не все же в этих лесах бандиты и живодеры.

А выйти к людям не мешало. Навигатор к этому времени перестал действовать. Причина банальная – села питающая его батарея. Поэтому сейчас Роман был практически слеп. Благодаря компасу, примерное направление он выдерживал. Но ему столько раз приходилось его менять, обходя сложные участки, что ту точку, где граница была наиболее приближена, он утерял, и теперь мог надолго сбиться с пути и проблуждать по лесу до ночи.

В связи с этим помощь местных жителей была бы очень кстати. Они знают тут все тропки-дорожки и могут подсказать наиболее удобный выход к границе. А если разговориться по душам, то и получить совет, как перебраться через кордон, не оставляя следов. Пачка гривен у Романа на этот случай имелась, так что нужный разговор мог вполне состояться. Главное, чтобы человек попался хороший.

Полежав на тенистом бережку в мягкой, стелющейся траве, Роман сполоснул лицо, смывая с него дикое, лесное выражение, привел себя в некоторое подобие приличного вида и двинулся вдоль озера к тому месту, где плескались утки с утятами.

Из зарослей показываться не спешил. Сперва надо узнать, что за деревня и кто в ней живет. А то еще нарвется на мотоциклистов в немецких касках и со «шмайссерами» на груди. После всего происшедшего он бы этому не удивился.

Добравшись до пологого бережка, откуда утки и спускались в воду, Роман увидел на некотором удалении большую хату и несколько деревянных построек. Это был хутор, расположенный на равнине, замкнутой со всех сторон лесистыми холмами. Точно оазис в пустыне.